Пётр не умер.
Он смотрел в густо намазанное серым небо. Видел возвышающийся над ним тускло-желтоватый дом о двадцати пяти этажах. На десятом этаже было распахнуто окно. Створка ещё покачивалась, потому что Пётр задел её ногой при падении.
Он лежал и чувствовал, как голове и спине становится тепло и липко. Но потом это чувство ушло. Сердце будто притормозило, а потом стукнуло с удвоенной силой и забилось часто-часто.
Пётр почувствовал жгучий стыд. Он смотрел в Галины глаза, смотрящие на него с десятого этажа, и чувствовал её презрение.
Ему хотелось умереть. Умереть прямо сейчас, чтобы не подводить её. Он изо всех сил зажмурился, задержал дыхание — но проклятое тело продолжало жить.
Когда он открыл глаза, Галина уже стояла неподалёку и разглядывала его.
— Ты что, жив? — спросила она дрожащим голосом.
— Похоже... — голос Петра стал непривычно хриплым, — прости...
