Рассказ «Стих»

Кап.

Вздох. Кашель. Шуршание пакета. Судорожные глотки.

Маржена терпеливо ждёт, пока молодой человек напьётся из пластиковой бутылки и, слегка улыбнувшись, продолжит, прислонившись к холодной колонне.

— Это называется “циклический стих”, понимаешь? Первая строка продолжает последнюю.

— Понимаю, — Маржена закрутила крышку и отставила бутылку в сторону. Поправила одеяло поэту и выпрямилась. Под сводами метро раскинулся странный сад из цветных одеял, спальников и понурившихся голов. Земля то и дело гулко дрожала.

— Как я там хотел начать... — поэт прикрыл глаза и начал нараспев — “Пепелище и девочка с глазами пустыми, беглый взгляд на неё — и муж стал зол”.

— Почему? — спросила Маржена.

Поэт призадумался.

— Ну, он видит боль и разрушения, и это его злит.

— Ему её не жалко?

— Наверное жалко. Но злость сильнее...

Маржена по невидимым тропкам, не наступая на лоскуты и полы, подошла к женщине у самого края платформы. Она лежала, глядя в тёмный потолок.

— Кошка дома, — сказала она, — Третий день сидит без еды.

— Плохо, — согласилась Маржена.

— Я бы вернулась, но что-то не встать... Может ты навестишь её?

Маржена задумалась и покачала головой, но женщина не смотрела на неё. Бритоголовый бугай, расположившийся неподалёку, хмыкнул.

— Она о кошках думает, я балдею.

Маржена подошла к нему. Он сидел развалившись на скамье, и смотрел на неё сверху вниз.

— А о чём надо думать?

— Тебе думать вообще рано, — огрызнулся он, — Наверх надо, сражаться.

Прогрохотало совсем рядом. Что-то посыпалось, кто-то испуганно вскрикнул.

— Никто отсюда уже не выйдет, — сказала спокойно Маржена.

— Иди отсюда, мелюзга! — рассвирипел бугай.

— Не ори ты, — шикнул мужской голос из-за колонны, — люди спят.

— Ой, шёл бы ты, — сморщившись ответил бритоголовый, но уже заметно тише. Маржена пожала плечами и пошла дальше. Она прошла несколько пёстрых кварталов и остановилась. Огляделась.

Ни движения, ни дуновения. Закрытые глаза, спокойные лица.

— Меньшее из зол.

— Что? — Маржена повернулась к поэту.

— А? — тот будто очнулся, — я просто сочиняю.

— Кому нужно твоё стихоплётство? — раздался чей-то скрипучий голос, — Идиоты. Одному сражаться неймётся, второму тихо не сидится. Помереть спокойно не дают.

— Слышь, — отозвался бугай со скамейки, — поговори мне тут.

Поэт посидел, тупо уставившись на свои ноги, потом вдруг что-то вспомнил и достал из рюкзака замызганный блокнот и авторучку. Щелчок эхом отозвался под сводами. И этот звук не стихал, проносясь по всему залу, отражаясь от колонн, забегая в туннели и выбегая обратно.

Потому что это был уже другой звук. Топот сапог по каменным ступеням.

Некто в форме спустился, замедлив шаг, окинув взором лежащих. Автомат он держал наготове.

— Есть кто живой? — гаркнул он.

Молчание.

— Выходи. Я тебя видел. Ну, выходи, не бойся, — добавил солдат уже мягче и тише.

Маржена высунула голову из-за колонны.

— Идём со мной.

— Куда?

— А какая разница? Тут тебе что делать? — удивился солдат.

— Разница есть, — терпеливо ответила она, — Так куда? Приведёшь меня в свой дом?

Солдат помедлил с ответом.

— Нет. Но в чей-нибудь дом отведу.

— Я уже во многих домах была. Я останусь тут. Я устала. Я с тобой больше не пойду.

— Мы знакомы? — солдат напрягся, прокручивая в памяти события.

— Да. Но это неважно, что ты меня не помнишь. Ступай. Я приду к тебе в гости однажды.

Дохнуло могильным холодом. Солдат попятился и, загнанно озираясь, начал подниматься. Зашипела рация.

— Ну что там?

— Ничего. Никого живого.

— А с кем ты трындел тогда?

Молчание.

— Сам с собой.

— Ещё один... Назад бегом.

Когда эхо шагов стихло вдали, Маржена присела и подобрала блокнот, выпавший из ослабевшей руки. В слабом свете она разглядела криво выведенные строчки, зачёрканные, переписанные.

Пепелище и девочка с глазами пустыми

Беглый взгляд на неё — и муж стал зол,

Шёл огнём, возомнив себя меньшим из зол,

Он сгорел, подняв ввысь взвесь пеплов и зол,

За плечами в праведно выжженой пустыне

Прочла один раз, а потом ещё и ещё.

— И так по кругу, да?

— Да, — вздохнул поэт, — и так без конца.

— А если бы он обнял её?

— Тогда стих был бы короче. И уже не получился бы таким... таким... не знаю как сказать. Настоящим? Правдивым?

— Может быть и так, — согласилась Маржена.

Вдалеке вздрогнула и застонала земля.

— Я что-то устал. Спать хочется.

— Спи, — ласково сказала она.

Наклонилась и поцеловала его в лоб.

Грохот земной стих.