Дискомфорт

 

Грузовая Машина мирно покоилась, пока из ее недр извлекалось оборудование для оросительных систем - тысячи и тысячи тонн. Техник совершал чисто номинальный обход, изредка касаясь гигантского матового бока, и попутно разглядывал результаты диагностики. Большой зеленый круг - это чтобы сразу успокоить - и ряд графиков и чисел помельче.

- Течь, что ли, - присвистнул он, глядя на расход воды. Грузовые Машины оборудованы жилым отсеком для техников, со всеми удобствами, хотя и попроще, чем на гражданских моделях. Но поездки всегда были короткими, и лить столько воды не было необходимости.

Словно в ответ на незаданный вопрос дверь технического отсека открылась, и из нее вышел человек.

Коротко и неряшливо остриженные волосы и невыдающаяся грудь внесли сомнения в вопрос принадлежности одному из полов, но, похоже, это все-таки была девушка. Короткая куртка застегнута и подпоясана, выцветшие, некогда черные штаны заправлены в сапоги. За плечом увесистый ранец, обернутый каким-то грязно-серым брезентовым мешком.

Она шагнула на землю и зашагала в сторону Зеленой Долины, по маршруту оросительных систем.

- Эй! - Как-то неуверенно крикнул техник. Девушка не отозвалась, и он махнул рукой.

- Может кто ее подбросил, - подумал он вслух, - сюда ж теперь так и прут из всех щелей, кто раньше не дотумкал, что происходит. А, пусть идет. Воду все равно никто не считает.

Машина иссякла, ее недра больше не извергали ничего. Техник щелкнул пальцем по кнопке "готово", и металлический мастодонт сорвался с места и унесся прочь, снова наполнять свое чрево. Техникой, пищей, людьми - все равно. Забрать, отвезти и изрыгнуть. Будто бы в целости и сохранности, а нет - пища не радует едока, техника изводит своих хозяев, а люди просто становятся злы. На всем остается мерзкий машинный след.

Вот и Ми ощущала себя испачканной в машинных выделениях, словно ее пропустили через сточную канаву. Ей было тесно внутри. Но другого способа попасть на другой конец планеты не было. Крылья неприспособленны к долгим полетам, просто не хватает топлива. Полчаса - и экстренная посадка, с чертыханиями и последующим продиранием сквозь неожиданные густые заросли, куда тебя обязательно приземлит посреди чистого поля. Это, черт возьми, дискомфортно. А дискомфорт - не в духе нашего времени. Дискомфорт не моден.

Ничто не должно причинять дискомфорт. Машина - это флагман комфорта, но отнюдь не единственный экземпляр. Все эти умные дома, дополненные реальности - ради комфорта. Раздражает мусор на улице? Зачем убирать, просто спрячем его, чтобы не раздражал! Наскучил плач ребенка? Сдай в интернат - просто позвони на короткий номер! До смерти надоел человек? Что ж, даже убийство должно быть комфортным. Нож должен легко выскальзывать из ножен и вонзаться в плоть. Спусковой крючок должен быть податливым. А для тех, кого расстраивают вид крови, крики и запах разлагающегося тела, обязательно придумают что-то удобное и комфортное. С запахов трав, нежно зеленого оттенка.

Последние мысли вполне соответствовали ситуации - она вышла к полям. Бескрайние они или нет, Ми сказать не могла - она была ниже самых низких колосьев, и они стояли сплошной стеной слева от нее. Здесь, наверное, выращивают теперь весь хлеб на Земле. Скоро придут машины и уберут все подчистую. Интересно, сколько они оставят людям? Люди так свято уверены, что все сто процентов.

В задумчивости жуя колосок, Ми двигалась дальше, к одному из поселков. Ее финансы требовали срочных вливаний. А те, кто поселился сюда первыми, должны были (по подсчетам Ми) превратиться в сказочных толстосумов.

Она остановилась. Конечно, дорожка вдоль полей была проложена не для машин. Но увидеть бегущего по ней человека она совершенно не ожидала. Тем более бегущего в ее сторону. Впрочем, человек оказался ребенком, и Ми успокоилась. С ребенком она справится, если вдруг что.

Приблизившийся мальчик выказывал все признаки сидячего образа жизни - одышка, пот ручьями. Пол-лица закрывали странного вида очки, придававшие ему сходство с мухой или каким другим пучеглазым насекомым. Он остановился в двух шагах от нее, крутя головой, а потом вдруг сорвал их с головы и уставился на нее полными разочарования глазами.

- Так и знал, что испорченные! - в сердцах закричал мальчик, и швырнул очки на дорогу, прямо под ноги к Ми.

- Что это? - спросила она, поднимая их с земли и сдувая пыль. Не дождавшись ответа, любопытства ради решила одеть. Все резко пропало, осталась только линия горизонта и бегущая вдалеке пульсирующая артерия дорог. Повернув голову, она увидела две прямые линии в сторону поселения, а там, куда они вели, несколько значков, символизирующих определенные заведения. Два кафе, гостиница, заправочная станция. И несколько шагающих фигур с веселыми рожицами над головами. Все.

- Очки дополненной реальности, - обиженно буркнул мальчик, уткнувшись носом в колени, - мне их родители подарили.

- Да уж, полнее некуда, - усмехнулась Ми, смотря по сторонам. Ни тебе солнца, ни шумящих колосьев. Да и мальчика не видать.

- Ничего не показывают, потому что тут ничего нет! - продолжал он жаловаться, - и тебя они не показывают.

- Тебя они тоже не показывают.

- Это потому что я коммуникатор дома оставил. И хорошо. Они если узнают...

- Кто они?

Мальчик утер нос и не без гордости произнес.

- Травля медузы, слыхала о такой?

- Тебя травят?

- Ага. Потому что я не такой.

Ми улыбнулась такой наивности.

- Да просто не повезло. Не обращай внимания.

- Я не такой, - как заклинание повторил мальчик, - они не понимают.

- Я тоже, - Ми сняла очки и порадовалась вернувшимся краскам, - на, забирай. Они не испорчены.

- Нуну, - буркнул мальчик, но очки забрал и, ни слова не говоря, побрел обратно в поселок.

"Это мир испорчен" - подумалось Ми.

«Травля медузы - социальное явление, когда жертве (т.н. "медузе") не дают возможности нормально общаться в сети. Травля имеет глобальный характер, т.к.отличительные признаки жертвы распространяются повсеместно. По факту жертва опознается практически моментально на любом ресурсе или в любом чате по особенностям письменной речи, оборотам, интересам и т.д. Это достигается как при помощи побочных эффектов Цицерона, так и при помощи программ-анализаторов речи.

Зачастую жертвы пытаются изменить манеру речи, притвориться другим человеком, но в условиях стресса, вызванного травлей, подобные попытки терпят крах. Как правило, травля прекращается с исчезновением жертвы из сети на длительный срок. Некоторые находят в себе силы вернуться через несколько недель - обычно этого достаточно, чтобы естественным образом изменить поведение и речь и больше не попадать под описание жертвы.

Половина из известных жертв совершает самоубийство.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии»

После скромного обеда в местном кафе Ми как следует навострила глаза и уши. В переносном смысле, само собой - никто вокруг и не собирался разговаривать с кем бы то ни было. Время тикало, вместе с ним истекали последние средства на счету. Сегодня она должна добыть себе крышу над головой любой ценой. Скрепя сердце, она оживила коммуникатор на пятнадцать минут и погрузилась в сеть.

Проще всего оказалось найти затравленного мальчишку, с которым она только что повстречалась. Несколько щелчков в сторону - и пожалуйста, некий Генрих сетует на то, что проклятый садовый робот раскроил ему ногу. Этот псих даже выложил замечательные фотографии своего прекрасного пореза в области лодыжки. Адрес, фото домашней обстановки - ничто не скрыто и не спрятано. Впрочем, такие промахи свойственны не одному Генриху. Просто ему не повезло.

Проникнуть внутрь не составило труда. Она просто прошмыгнула за курьером, который нес нехитрую снедь прямо к кровати больного. Проскочила и спряталась на втором этаже, осторожно прислушиваясь.

Курьер ушел, не перекинувшись с хозяином ни словом. Хозяин кряхтел, очевидно переворачиваясь в кровати, и затих. До слуха девушки донеслось тихое сопение - он либо спал, либо дремал.

Генрих не имел возможности передвигаться по дому. Все его родственники и друзья были далеко - впрочем, он отзывался о них не лучшим образом, как и они о нем. Еще бы. Он, ни слова не говоря, подался сюда и отхватил себе приличный кусок земли, одним из первых. А вся его родня может рассчитывать лишь на то, чтобы устроиться здесь батраками, на рабских условиях. Дома они все еще жадно цеплялись за то, что были хозяевами на своей земле, хотя она обесценивалась с каждой минутой. А последняя машина с зерном и мясом ушла от них очень давно. Все, что было выращено, они не могли продать остальному миру. Зеленая Долина брала верх и качеством и ценой.

В общем, Ми могла рассчитывать на то, что день или два ее никто здесь не обнаружит. С эти она немного просчиталась.

По факту Ми провела в доме уже неделю и обнаглела настолько, что свободно перемещалась по нему даже днем. Хозяин все больше времени проводил по ту сторону собственных зрачков, расширяя сознание шприцом как рычагом. В это время Ми могла бы ходить колесом по его комнате, он бы и не заметил.

Горячий ежедневный душ, сносное питание - все это казалось просто чудесным после долгих скитаний. Только спала она по-прежнему на чердаке, все еще опасаясь случайного обнаружения.

Она впервые за много месяцев придирчиво осмотрела себя в зеркало. Подровняла наспех срезанные волосы. Очистила лицо и руки от какой-то застарелой копоти. Баловства ради заказала набор косметики. Впрочем, результат ее не устроил, и вся эта разноцветная мишура полетела прямиком в мусорный бак.

Генрих владел большим участком земли. Вдесятеро большим, чем имел когда-то. Их обрабатывали роботы, которых он никогда раньше и вообразить себе не мог. И, черт возьми, его земля лежала в полосе, наилучшим образом подходящей для земледелия. Но его все равно все не устраивало, о чем он не забывал жаловаться в сети ежедневно. Не устраивали ставки владельцев земли. Не устраивал сам факт аренды. Не устраивали цены. Не устраивало состояние счета.

Впрочем, для последнего была реальная причина - Ми довольно фривольно распоряжалась средствами Генриха, оставляя себе посылки в различных точках планеты. На всякий случай.

Однажды Ми проснулась с ощущением того, что что-то не в порядке. Что-то сломалось, испортилось, вышло из строя. Словно у двери оторвалась ручка в момент, когда ты ее схватил. Минуту назад ты знал, что будет дальше, а теперь уже не знаешь. И приходит осознание дискомфорта сложившейся ситуации.

Внизу не было тихо, не смотря на ночь. Что-то со скрипом ехало по паркету, то ли приближаясь, то ли удаляясь. Какая-то возня, вздох и ворочание чего-то тяжелого. Ми вслушивалась в темноту, стараясь не дышать, попутно вспоминая местоположение своих вещей. Не оставила ли она что-нибудь внизу? Коммуникатор? Перчатки? Они прибыли только вчера, курьер положил их на стол - забрала ли она их? Да, вот они. Куртка под головой, все распихано по карманам. Ранец. Мелкие радующие глаз безделушки - во внутренний карман. Половина превратится в стеклянное крошево - неважно.

Звук качения повторился, но теперь он определенно удалялся прочь.

- Опечатай дом, - раздался негромкий голос, - Наследнички скоро явятся, покойник остыть не успеет.

- Роботов выключить?

- На кой? Пусть пашут. Земля, знаешь ли, поважнее будет.

Щелкнул засов на двери. Изнутри, как назло. Кто бы там ни был, он собрался сторожить дом изнутри.

Чердачное окно всегда казалось Ми чересчур маленьким, но протиснуться через него не составило труда. Так, все на месте, все застегнуто и завязано. Она дождалась, когда квадроцикл с телом укатил в сторону магистрали, где его поджидала Машина, и, раскинув руки, прыгнула с крыши.

* * *

Дневник Веселого Патологоанатома

«Ну что, мои маленькие извращенцы, сегодня вывезли еще одну порцию дровишек. Это чума, дамы и господа. Я думал меня там вывернет. Вот вам фото (не для слабонервных).

Ну, кто прочистился и готов читать дальше? Садовый робот этого чувака перепутал чувака с газоном и подстриг ему ногу. Чувак не стал тратить время на неудобные больничные койки и решил оторваться по полной. Такого запаса "эгоина" я еще не видел. Если бы не загноение, он бы еще недели две порхал в небесах. Но черт возьми, лучше бы он сунул в косилку голову. Это ж адская боль, особенно с отходняка. Не, не завидую парню. Я бы лучше обкололся сразу, чтобы не мучаться»

Ми выключила коммуникатор, оставив веселого патологоанатома из Зеленой Долины упиваться своим остроумием в одиночестве. Вот, значит, что. Не захотел оставаться калекой. Ни в каком виде. Сам произвел над собой акт естественного отбора. Вместо операции - болезненной и неприятной - выбрал чрезвычайно комфортный путь.

Нет. Никогда. Никогда больше не попасться в эти цепкие лапы. Из них так не хочется вырываться. До самой комфортной смерти. Прочь. Прочь от уютных машин, которые раскроят тебя по чьему-то умыслу, прочь от горячих ванн, теплых пледов, мерцающих экранов, прочь от всего, что всегда под рукой. Как домашние собачки мы сами приносим свой ошейник и поводочек, чтобы выйти погулять и пообщаться с другими, жалуясь на несвободную жизнь. И тоскуем по домашней клетке, где не нужно носить поводок и ошейник. Замкнутый круг. Или даже спираль. Водоворот. Утягивающий куда-то в пекло.

Так было не всегда. Эти уютные и комфортные вещички изначально помогали сосредоточиться на цели, на важных делах. Врачу - на лечении, архитектору - на проекте дворца. А потом они подменили собой цель и дело. Комфорт, чтобы... Чтобы чувствовать себя комфортно?

- Черта с два, - сказала себе Ми, - нет цели, не будет и комфорта. Рано. Не заслужила.

Привычная теснота технического отсека. Холодный душ. Едва размороженная пища. Ми полулежит в кресле и борется со сном, но мысли путаются. Неумолимо хочется уснуть. Уснуть, погрузиться в пучину сладких снов, а хоть бы и просто в забытье. Но не видеть того, что происходит вокруг.

Это же так...дискомфортно.