Маркофобия

См. также - Тьма Тупиков

Майк проснулся в холодном поту, испуганный собственным воплем. Впрочем, за пределы сна выбрался лишь стон, дрожащий, сдавленный. София повернулась к нему сонно и, не размыкая глаз, спросила.

- Что случилось?

Майк и рад бы ответить, да только онемевший во сне язык отказался двигаться.

Девушку положила руку ему на лоб и мигом проснулась.

- Бог мой, ты не заболел?

- Плохой сон, - выдавил из себя Майк, - бывает.

- Бывает, - согласилась София и приподнялась на локте, - и знаешь почему? Все от духоты. Я открою окно.

Майк закрыл глаза и почувствовал, как она выскользнула из-под одеяла. Зевнула в кулачок - еле слышно - и пошла к окну, босыми ногами по дешевому гостиничному ковру. Тогда Майк, наконец понял, что она хочет сделать, поднялся и попросил ее:

- Не надо!

Хотел попросить, да не успел. Зашелестели шторы, будто театральный занавес, и звезды вышли на сцену. Майк ненавидел звезды. Их вид причинял ему боль, жалил иглами перебинтованную память.

Но не в этот раз. София стояла у окна, и звезды озаряли ее лицо и тело, отливающие медью волосы и эту вдохновенную улыбку. И звезды смягчились, звезды подобрели, звезды оставили его в покое. Он лежал и смотрел на это чудо.

Как когда-то давно.

* * *

Марко летел вверх. Пока болтаешься в открытом космосе, особо не заботишься о таких мелочах, а вот на планетах с удивлением вспоминаешь про верх и низ. Много о чем вспоминаешь.

Капсула пристыковалась к кораблю.

- Скаут-1 прибыл, - сообщил Марко. Это было очевидно, но таков порядок. Да и если честно, он соскучился.

- Поняли вас, Скаут-1, - ответил мужской голос, - Ждите.

"Не мог попросить Люси ответить", - рассердился Марко и скрестил руки на груди. Корабль выполняет кучу действий - проверяет надежность стыковки, стабилизирует давление, готовит шлюз, проверяет состав воздуха в капсуле и его, Марко, состояние.

- Порядок, Скаут-1. Я заметил порез на правой руке. Будь добр, пройди в медотсек, поставь себе градусник.

- Ладно, сейчас. Название придумали?

"Наверное, Сад Люси. Тут все такое зеленое…"

- "Сад Люси"

- Я так и думал.

Марко протиснулся в приветливо открытый люк и попал в «прихожую», как они ее называли между собой. Налево – медицинский отсек, направо – все остальное. Дверь справа мигала красным. «Похоже, что-то совсем не в порядке», - с тревогой подумал он. Цепляясь за поручни, он протащил себя в медотсек и пристегнул себя к системе диагностики. Это они и называли «поставить градусник».

На все замеры и анализы ушло минут десять, и все это время в отсеке стояла тишина. Никто не просил отчета, никто не отдавал новых приказов. Никто не пришел, чтобы забрать его. Первые результаты высветились на экране, и Марко присвистнул.

«Дела…»

В тот же миг через основную дверь вплыли двое. Один в костюме биозащиты, второй – без.  Маска скрывала лицо первого, но Марко знал, что за ней те же глаза, что и у него – черные злые глаза. Одни глаза на всех, одно лицо, одно тело. Копия номер два подлетела к соседнему «градуснику», пристегнулась и подмигнула Марко. Тот вздохнул.

- Инфекция?

- Да, - ответил двойник, закатывая рукав и втыкая иглу себе в вену, - Опухоль, поражены легкие. Ты не чувствуешь проблем с дыханием?

Марко глубоко вдохнул. Что-то там жжет в груди. Опухоль? Или жалость к самому себе? Он посмотрел на фигуру в маске. Там безмолвно наблюдала за ними.

«Скажи что-нибудь, отец» - подумал он, - «Не молчи»

- Не чувствую. Причина опухоли? Вирус, бактерия?

- Выясняем, - пожала плечами его копия. Один укол – и вот их уже двое, двое обреченных.

- Идем по стандартному протоколу?

Стандартный протокол – поиск антидота в течение месяца, с испытаниями на клонах. Обязательное сохранение пациента ноль. «Сколько раз удавалось спасти пациента ноль, ну-ка, вспомни? Я помню. Ни разу. Антидот находили слишком поздно. Да разве кого-то волнует моя смерть? Антидот нужен тем, кто придет после нас»

- Два условия, - набравшись храбрости, произнес пациент ноль, глядя в безликую маску. Пациент один ухмыльнулся, - Ты дашь мне увидеться с Люси.  И ты заберешь меня, когда я буду при смерти.

* * *

Этот день был важен. Неудивительно, что Майк волновался. Если он получит эту работу, это позволит ему остаться. Остаться вместе с Софией, даже если она не найдет себя здесь. Это будущее, мирное будущее для них обоих.

Он волновался и хотел бы скрыть свое волнение. Особенно от Софии. Но она все равно увязалась с ним, пресекая любые попытки отправить ее восвояси.

- И вовсе я не прогуливаю, - возразила София, - я отпросилась. Я тебя обязательно должна проводить.

Они шли по тротуару, и солнечный свет струился, казалось, отовсюду, искаженный линзой купола.

- Думаешь, я сам не справлюсь? - Ухмыльнулся Майк.

- Со мной справишься лучше. Я приношу удачу.

Стук-стук, стучат каблучки. Там, в глубине космоса, не было каблучков и тротуаров, не было платьев. Не было парикмахерских и укладки волос, а в невесомости длинные волосы причиняли массу неудобств. Но там было что-то большее. Короткий миг, когда оба сердца вдруг замирали, и в наступившей тишине ты осознаешь - вы вдвоем одни, и никого больше на миллионы километров вокруг. Только звезды и пустота. И в эту пустоту вы кидаете зерна.

Майк окинул взглядом купол. Зерна взошли.

- А ты долго работал на Макалу-6?

- Десять лет, - витая в своих мыслях ответил Майк.

- Ого. Какой ты старый, - рассмеялась она, - слушай, так, значит, ты был там, когда была война? С этим, как его...Марко?

Майк вздрогнул.

- Был.

- И ты воевал?

- Нет, - он замотал головой, - я же учитель астрографии, а не солдат.

- Раньше, я читала, на войну призывали всех мужчин. Это так мужественно.

"София… Не переставай мне нравиться, пожалуйста..."

- Не тот случай, - пояснил он вслух, - это как с врачами. Замотать порез может любой доброволец, а прооперировать опухоль - только специалист. Марко нельзя было задавить численностью.

- Точно, не подумала. Он же мог захватывать тела и управлять им. Как зомби. Бррр.

- Вообще-то он копировал себя. Сознание, память, личность - вот это все. Он не управлял своими копиями. Копии просто уже знали все его планы и приказы.

- Жуть какая. Надо быть полным психом, чтобы такое вытворять.

"Это верно. Только полный псих согласился бы лететь в глубокий космос, колонизируя планеты своими клонами."

- Не забывай, что все, что ты видишь - результаты его трудов. Марко подготовил все эти миры для нас.

- А потом съехал с катушек. Мне такое рассказывали... Будто он держит свою спутницу в клетке, морит голодом, и каждый день со своими клонами вытворяет с ней такое...

"Это ложь!"

Сжав кулаки, Майк заставил себя не прокричать это вслух. Глубоко вздохнул и попросил.

- Давай сменим тему.

София тут же обхватила его плечи и прижалась.

- Вот я глупая. Извини, больше не буду. Это все позади. Тут у тебя будет новая счастливая жизнь. Веришь?

Он остановился и поцеловал ее. Ярость смягчилась, ярость поворчала и ушла в свою пещеру, убаюканная нежностью. "Она не виновата. Она не знает".

- Верю.

* * *

Молчаливые клоны убрали тело пациента пятнадцать и принесли тело пациента шестнадцать. Тело было новеньким, только что из фабрикатора, и от него пахло какой-то странно свежестью, не вяжущейся с безжизненностью куклы.

Марко – настоящий, единственный, подаривший однажды жизнь пациенту ноль, влетел в отсек. Он уже не прятался в защитный костюм. Инфекция не передавалась по воздуху. Только через кровь. Через злополучный маленький порез.

Подплыв к неживому пока телу, он положил руку ему на грудь и закрыл глаза. Пациент ноль знал это чувство – помнил, как дарил жизнь сам себе. Единственное, чего тот, настоящий Марко никогда не узнает - это чувства в первый миг после рождения. Этот первый удар своего сердца, эта эйфория, эта первая самостоятельная мысль. Ты чувствуешь, как режется эта невидимая пуповина, и ты счастлив.

"А потом ты понимаешь, что тебя заразили неизвестной инфекцией и через три дня ты умрешь, как и двадцать клонов до тебя"

Пациент шестнадцать открыл глаза и вдохнул глубоко-глубоко. Марко открыл глаза и убрал руку.

Пациент ноль уже не мог говорить. Опухоль горела у него в груди, сжигала бронхи и трахею на каждом вдохе и выдохе. Но он еще не разучился считать. «Тридцать дней прошло. Забери меня, пожалуйста» - умолял он глазами.

Марко не смотрел на него. Он смотрел на новорожденного, будто изумляясь в очередной раз. Словно наслаждаясь тем, что может дарить жизнь.

«Пожалуйста. Ты обещал»

Новый клон посмотрел в его сторону и улыбнулся.

- Приготовься, - сказал он, - ты долго этого ждал.

«Люси!»

Но Люси не появилась.

«Ты не можешь дать мне умереть, ни разу больше не увидев ее»

Марко подошел и положил ладонь ему на грудь. Пациент ноль попытался отбросить ее, но новый клон удержал его руку.

«Прошу!»

- Прощай, - произнес Марко. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и забрал его жизнь. Глаза пациента ноль закатились, тело бессильно обмякло. Марко схватил его за ногу и бесцеремонно потащил к выходу.

* * *

Вечером того же дня Майк и София сидели в "Горизонте" - ресторанчик располагался как раз у края купола, и из окон можно было наблюдать тоскливо-бескрайнюю пустошь за пределами колонии. Или приветливо-шумный город, если сесть с другой стороны.

С ними были друзья Софии - Леон, Мария и Глеб. Всех их объединяла дата прибытия - пятое марта по земному исчислению. Мария называла их "мартовская шайка". Впрочем, Майк входил в шайку чисто номинально - он был старше, и он не был родом с Земли. Молодые люди считали его неплохим для провинциала мужиком.

- Итак, за первого члена мартовской шайки, нашедшего работу! - подняла тост София. По факту первой была она, но курьерские побегушки она настоящей работой не считала. Так, временное решение.

- Ура! - провозгласили они хором. Майк изобразил смущение и отпил немного. Алкоголь был опасен. Можно сболтнуть лишнего.

- Рассказывай, как все прошло? – спросил Глеб.

- Ничего особенного, - ответил Майк, - Встретили меня директор колледжа, заведующий учебной частью и еще какой-то человек. Я так и не понял, что он там делал, он меня почти не слушал. В конце вообще глядел в окно и спросил только, не моя ли девушка сидит на скамейке.

София слегка покраснела и прижалась к нему.

- Наверное, служба безопасности, или что-то вроде этого? – предположил Леон.

- В колледже? – удивилась Мария.

- Почему нет? Я в посольстве таких историй наслушался – можно своей тени начать бояться.

- Как, кстати, твои дела в посольстве? – сменил тему Майк.

- Два собеседования прошел, осталось последнее, - похвастался Леон, - знание языков все-таки решает. Потом иммигрантов растет, рук не хватает. Думаю, все получится.

- Три собеседования? Зачем столько? - спросил Глеб. Они с Марией пока витали в облаках и строили воздушные замки, снимая одну комнатушку на двоих, но признаваться в этом не хотелось

- Безопасность, - пожал плечами Леон, - скажу вам по секрету, что для иммигрантов с других планет проводят на одно интервью больше. Особенно с периферии.

- Столичные замашки, - поморщился Майк.

- Нет, там все хитрее. Тест, кстати очень простой. Я же все разузнал, как следует заранее, выпил с нужными людьми. Тест на ассоциации. Показывают несколько фотографий, и надо ответить, что думаешь.

- Загадочно у вас там как-то, - протянула Мария.

- Это же посольство, - возразил Леон, - Кого попало туда не берут. Они только формально подчиняются мэрии колонии, но по факту, - он развел руками, - с Землей спорить трудно.

«О, как ты прав», - подумал про себя Майк.

- Ну, а вы что же? – обратился Леон к Глебу и Марии. Глеб замешкался.

- Ну… Мы пока подрядились на ремонт «Царя Мидаса». Это такой корабль, прилетает через месяц. Его надо подготовить к параду на Земле, а в доках не хватает рук.

Леон кивнул одобрительно, Майк смотрел вообще куда-то в сторону. Ему показалось, будто в толпе промелькнуло знакомое лицо.

- Парад – это правильно, - заявил Леон, - даже жалко, что не удастся увидеть вживую. Армада, разгромившая Марко и его клонов десять лет назад. Есть, о чем задуматься.

- О чем, например? – заинтересовался Глеб.

- Ну вот возьмем людей, зараженных Марко во время войны.

Стук-стук. Сердце забилось в тесной груди, замолотило в двери висков. Майк непроизвольно обнял Софию – крепче, чем обычно – а она сжала его руку.

- Мне кажется, мы слишком долго закрывали на это глаза, - продолжал Леон, - Да, было не до этого – надо было отстраивать разрушенное. Еще и бардак с документами, всем верили на слово. Но они все еще есть, это точно. И они - военные преступники. Они захватили тела других людей, отняли их жизни, и теперь живут, заводят семьи, воспитывают детей. Какое право они имеют на эти жизни?

- Может, никакого, - ответил Глеб, - Но раз они уже есть, и, как ты сам говоришь, влились в общество, то какую ты видишь проблему?

- Я тебе поражаюсь. Знаешь, сколько людей погибло в борьбе с ними?

- Но те, что выжили, вероятно, не участвовали в войне. Я слышал, все его копии, взявшие в руки оружие, погибли на Малахите вместе с ним.

- Это тебе он лично рассказал? – с сарказмом парировал Леон, - Само собой кто-то из них попрятался, а потом прикинулся беженцем. Да и какая разница, убил этот клон кого-то или нет? Они - копии психопата-убийцы. Если они проникли в наше общество и прикинулись обычными людьми, возникает вопрос - зачем?

- Что значит «прикинулись»? Просто ведут себя как обычные люди. Или они должны ходить со значком "Я Марко"?

- Я бы, кстати, был бы не против. Ага, Марко? До свидания, нам такие не нужны. Ищи дураков.

Леон принялся за сэндвич, а Глеб задумчиво покрутил стакан в руках.

- Слушай, я частично с тобой даже согласен, говори мы с тобой сразу после войны. Но сейчас каждый из них прожил уже десять лет, тихо и мирно. Это же колония, все прилетают и улетают, и плевать кем ты был на другой планете. За пять лет можно вид на жительство получить.

- Можно, если десять лет назад ты никого не убивал.

- Вот ты заладил. Это же нужно доказать еще.

- Если я подам на тебя в суд по подозрению в убийстве, ты нигде больше вида на жительство не получишь, даже если тебя оправдают.

- Что значит «даже»? – возмутился Глеб, - Я тут при чем вообще?

- Не знаю, - развел руками Леон, - Это ты с чего-то взялся защищать психопатов, может ты один из них?

Мария взглянула на него неодобрительно, Глеб фыркнул.

- Кретин, я с тобой прилетел с Земли. И десять лет назад я в школу еще ходил. Как я могу быть клоном Марко?

- Никак. Потому что пока ты ходил в свою школу, а родители твои огурцы в огороде выращивали, мой папаша сражался за вас и погиб у Малахита от рук этого недоумка. Так что давай ты просто заткнешься.

Глеб смутился и тут же позабыл все возражения, которые пришли ему в голову, но Леон уже не мог остановиться.

- Майк, - холодно спросил он, - а ты чего молчишь? Ты же там был, мог бы и поддержать.

- Может, лучше сменим тему? – вставила София.

- Был. Десять лет назад погибли лучшие мои ученики, - ответил Майк, - Я свое уже отгоревал. Зачем гоняться за призраками?

- Потому что такое нельзя забывать и прощать, - отрезал Леон.

"О, как ты прав"

Впрочем, после вести о Майковых учениках ему самому стало неловко. Он раздраженно осмотрелся и вдруг шепотом произнес, глядя куда-то в окно.

- Так, ребята. Я вам ничего про посольство не рассказывал, ясно?

Ребята ничего не поняли и тоже начали озираться, пока Леон на них не шикнул.

- Там в углу сидит человек - это Аудитор. С самой Земли. Может он зашел сюда бухнуть, а может, проверяет мой круг общения. У меня же будет допуск к определенной информации. Короче, про собеседование ни слова.

Остаток обеда они провели в неловком молчании. Расплатившись, они поднялись со своих мест. Леон примирительно пожал руку Глебу и Майку, поцеловал руки Марии и Софии и быстро удалился. Майк и София вышли вслед за ним.

У самого выхода Майк будто невзначай осмотрелся по сторонам. В углу он заметил человека, о котором говорил Леон. Аудитор с Земли.

«Вот так совпадение, - подумалось ему, - Тот самый, кто спрашивал про Софию на моем собеседовании»

* * *

В звездном куполе не было никакой практической ценности. Просто окно во внешний мир. Просто место, откуда видна пустота. И звезды.

Люси была здесь, как обычно. Висела, свернувшись клубочком, и смотрела в чарующую пустоту. Холодные звезды освещали ее, и их свет казался чуть теплее через призму ее рыжих волос.

Марко подплыл к ней незаметно и обнял. Она в задумчивости не сразу ответила на объятья.

- Что ты чувствуешь, когда забираешь их? – спросила она, - Тебе не жалко их? Ведь они - это ты. Твои дети, в каком-то смысле.

- Дети? – удивился Марко, - Так ты их видишь? Для меня они - просто воплощение моих мыслей. Я будто думаю - сделать так или иначе? И эти две идеи обретают плоть и исполняются. Потом я отбрасываю неудачную мысль, а плоды удачной забираю себе. Как-то так я это вижу.

- Но они - не мысли. Они чувствуют как обычные люди. Каково это - родиться на месяц? На неделю? На час? У них твои мысли, они знают, сколько ты им уготовил. Я никогда себе этого не смогу представить.

- Люси... – он уткнулся носом ей в шею, - И отчего такие невеселые мысли? Мы с тобой уже так долго вместе.

- Да, - она повернулась к нему, - И сколько раз я видела твою смерть. Видеть и гадать - ты это или твой клон. Ты можешь смотреть на их муки, а я не могу. Я вижу в них тебя.

Она прижалась к нему, а он обнял ее крепко и закрыл глаза.

- Прекрасная, любимая моя Люси, - шептал он ей на ухо. Простые, скучные, избитые слова. Да только кто слушает слова, этот набор букв и значений. Тени яркого пламени, опавшие листья цветущего сада, брызги вспененного водопада – вот что такое эти слова.

Сердце его билось как колокол - торжественно, гулко. Он словно наполнялся нежностью до краев, а потом – бомм – рассеивал ее над миром, словно пыльцу. Он на минуту возомнил себя богом, дарящим миру жизнь.

Он отстранился от нее и открыл влажные от слез глаза. Она улыбалась и мысли ее витали где-то далеко-далеко.

- Люси, - позвал он ее.

Что-то случилось. Он почувствовал еще до того, как она отпихнула его, до того, как ее лицо исказил страх. Она дотронулась руками до своих бедер и, словно не узнавая собственно тело, принялась ощупывать себя. Посмотрела на руки, схватила прядь своих осенне-рыжих волос. Она задыхалась.

- Где Люси? – закричала она, - Что ты с ней сделал?

Марко ошарашено смотрел в ее глаза, в ее любимые карие глаза, и с ужасом видел в них свои – черные, злые. Увидел себя, запертого в клетку ее тела. Он взглянул на свои руки – они будто светились подаренной жизнью.

«Что я наделал?»

* * *

Через месяц успешной работы Майка вызвали в кабинет директора колледжа. Ничего особенного, стандартное совещание.

Или нет…

В кабинете директора самого директора не было. За столом сидела какая-то его бледная тень, а аудитор с Земли сидел за большим столом и что-то писал. Жестом он пригласил Майка сесть напротив.

- Итак, приступим! – Аудитор отложил в сторону ручку, сложил руки перед собой и улыбнулся директору. Тот нервно кивнул в ответ.

- По распоряжению с Земли весь персонал проходит небольшой тест, - пояснил аудитор, - Простая формальность, ничего важного.

Майк слабо улыбнулся.

- Надеюсь. Я тут уже попривык.

Аудитор достал из внутреннего кармана конверт и передал Майку. Тот с интересом и тревогой взял его.

- Откройте, - скомандовал аудитор.

И он открыл. Взялся за край конверта и надорвал. Одним движением надорвал конверт и вспорол себе зарубцевавшуюся память.

Карточки рассыпались  по столу. Вся его жизнь рассыпалась по столу. Ночной кошмар вынырнул из его головы и рассыпался по столу этими карточками. Люси. Планета Малахит. Звездная Линза. Планета Киноварь. Люси.

Сквозь гул в ушах – тот гул, которым наполнились радиоприемники, когда Звездная Линза сфокусировала свет солнца на планете, названной «Сад Люси», и, медленно поджаривая, превратила ее в гладкий камень, названный Малахит, - сквозь этот гул он слышал монотонные пояснения.

- Вы видите эту реакцию. Потеря самообладания, руки дрожат, глаза бегают от карточки к карточке. Он пытается придумать ложь, хотя понимает, что мы все знаем. В этом весь Марко.

- В моем колледже, - упавшим голосом произнес директор, и вдруг забеспокоился, - Вы задержите его? Он ничего не натворит?

- Не натворит, - заверил его аудитор, - Идите готовьте документы на увольнение.

- Немедленно, - вскочил директор и выскочил, не закрыв за собой дверь. Аудитор проводил его глазами и повернулся к Майку.

- Зачем вы это сделали? – тихо спросил он.

- Это мой долг, - ответил аудитор, - Нравится мне это или нет, я должен оградить мирное население от таких, как вы.

- Что же сразу не оградили? Тогда еще, месяц назад, на собеседовании?

- Тогда не получилось бы скандала, - растолковал аудитор, - А ведь вы совсем не осторожны. Все вы. Делаете одни и те же глупости, сами лезете под колпак. Мне даже эти карточки не надо было вам показывать – это так, для дурака-директора спектакль. Вы выбираете одних и тех же девушек. Рыжие, невысокие, карие глаза, загадочная улыбка. Вас можно ловить на таких. Даже тех, кто застрял в женском теле.

- Я никому не мешал жить все это время. Спросите студентов, я им нравлюсь.

- А теперь они будут поливать вас грязью, - покачал головой аудитор, - чтобы не запачкаться самим. Такова жизнь. Ну, выше нос, солдат, - участливо произнес он, - Это не конец света. Займетесь чем-нибудь другим, пока все чуть не успокоятся.

- Я не солдат. Я учитель астрографии, вот уже десять лет как, - Майк начинал злиться, - Почему вам нужно лезть в мое прошлое?

- А вы что, серъезно надеялись, что Земля про вас забыла? Забыла про таких удобных и, главное, беззащитных теперь врагов? Раньше нам было не до вас, это правда. Зато теперь… В общем, уходите и не отсвечивайте лишнего.

Майк поднялся. Ему очень хотелось ударить аудитора. Его прежнее тренированное тело могло бы вышибить дух из него голыми руками. Это тело было слабее. И это было не поле боя.

Он схватил карточки со стола и вышел, не оборачиваясь. Спустился по лестнице, мимо вжавшегося в стену директора, что возвращался наверх, вышел из стен колледжа на воздух и рухнул на скамью. Ту самую, где ждала его София.

Его София.

Майк машинально начал перебирать карточки в руках. Они уже не ранили его. Он подолгу вглядывался в лицо Люси – это было фото еще до полета, у нее еще длинные вьющиеся волосы. Отутюженные планеты он пролистывал не глядя. Звездная Линза – небольшой по сравнению с грузовыми исполинами корабль – задержала его взгляд  чуть подольше. Карточка с кораблем была, похоже, поздравительной открыткой, и на ней была надпись. Мелкая, сразу и не разглядишь. «Корабль класса Звездная Линза «Царь Мидас», 22хх год».

Майка затрясло. Он еле смог вытянуть телефон из кармана и со второго раза смог выбрать номер Софии.

- Софи, привет. Софи… Я должен сказать тебе что-то очень важное.

* * *

Марко сидел возле открытой криокамеры, в которой лежало туго спеленатое тело, только лицо открыто. Рыжие волосы коротко острижены, а в глазах каряя тоска.

- Здравствуй, Люси, - тихо заговорил Марко, пересел напротив и бросил взгляд на часы. Время есть.

- Знаю, я обещал говорить с тобой каждый месяц. Но последнее время было не до разговоров. Шутка ли, командовать почти миллионом. Сколько мы максимум оживляли для разведки, тридцать пять? Хорошо хоть приказы передавать не нужно. Это и водит их в ступор. Они не привыкли так воевать. Они не понимают моих планов.

- Отпусти меня, - прошептала девушка.

- Я не с тобой разговариваю, отброс, - вскипел Марко, - заткнись и жди, когда тебя заберут!

- Люси, - продолжил он, - я знаю, ты еще где-то там, ты еще держишься. Я найду способ тебя вернуть. Еще не нашел, но найду. Заставлю их найти.

Они породили меня. Отправили осваивать для них планеты, рисковали нашими жизнями. Тысячи их живут на планетах твоего имени, и они обязаны нам. Я не требовал, я просил помочь тебе. Ты знаешь, что они ответили. Отмахнулись. Что мы для них были, а? Пешки в их игре. А пешка стала ферзем и сменила цвет.

Я одарю столько, сколько потребуется. Однажды я одарю кого-то очень близкого для кого-то очень важного. И тогда вся Земля будет работать над тем, чтобы меня изгнать.

А если они не смогут... Я загоню их обратно на Землю. Я закрою для них дальний космос. Я навсегда отберу у них звезды.

* * *

София не дослушала.

Она бросила трубку. И больше он не смог до нее дозвониться.

Майк лежал в кровати в гостиничной комнате с задернутыми шторами, но уснуть не мог. Не до сна.

«София» - написал он ей сотню раз – «Прошу, улетай с планеты. Немедленно, ближайшим рейсом возвращайся на Землю. Пока не поздно. Я не последую за тобой, если ты не хочешь, просто улетай»

Дома он ее не нашел. На работе тоже. Впрочем, по курьерским делам она могла быть в любом месте колонии. Он позвонил Глебу, но они с Марией тоже не знали где София. Леону он звонить не стал. Скорее всего, он уже знает.

«Звездная Линза идет сюда. На ремонт. А если не на ремонт, то что? Почему скандал с моим увольнением случился сегодня, накануне прибытия? Земля соскучилась по зрелищам? Надоело печатать старые планеты на открытках, нужно расплавить новые? Софи… Спаси себя, я тебя умоляю»

Стук в дверь. Тук-тук-тук. И тишина. А потом снова, настойчивее – тук-тук-тук. Майк встает с кровати и идет к двери – мягко, неслышно, как он умел всегда. Открывает дверь и впускает рыжий ураган.

- Прости меня, Майк, - прошептала она, - Я испугалась. Все эти разговоры вокруг, вся эта ненависть, вся эта… Боже, я же знаю тебя. Сколько, Майк?

- Месяц, - ответил он.

- Нет, всю жизнь знаю. Ты не причинил бы никому вреда. Ты самый лучший. Я не знаю кем ты был десять лет назад, это все осталось там, далеко-далеко. А ты тут, рядом.

Она вцепилась в него, а он прикрыл дверь и провел ее в комнату. Их комнату. В темноте ее плач наполнил комнату, звучал из каждого угла. Это не было горе. Это было сострадание.

Он сел рядом с ней и взял ее за руку. Так они молчали какое-то время.

- Что нам теперь делать? – вытирая слезы, спросила она.

- Утром мы поедем в порт, - ответил Майк, - И я посажу тебя на ракету до Земли.

- Майк, ты не можешь…

- Послушай, - перебил ее он, - Сюда летит «Царь Мидас». Это Звездная Линза, и она может в считанные часы превратить планету в обугленный булыжник. Я видел, как она это делает. Мы превратимся в пар не успев даже почувствовать этого. Может быть, это произойдет через минуту, а сейчас испаряется Леон на другом конце купола. Они могут это сделать. Они это делали. На Малахите, как вы его называете, были гражданские лица, колонисты. Несколько тысяч. Ими пожертвовали, чтобы остановить Марко.

- Но война уже не идет. Им не нужно никого останавливать. Давай улетим вместе. В другую колонию. Их сотни, тысячи – благодаря тебе!

Майк покачал головой. Не отрицая, не соглашаясь. Сокрушаясь.

- Не знаю, Софи. Я ничего не знаю. Ты думаешь, они просто забудут, просто оставят меня в покое? Может быть. Я не понимаю их. Я как ребенок двух родителей в ссоре. Что бы я ни сделал, будет истолковано как предательство одного из них. Так хочется угодить каждому из них, но это невозможно. И тебе кажется - со временем - будто это ты виноват в их ссорах, ты плохо стараешься. А они не отрицают этого. Умом я понимаю, что отвечать за разлад Земли и Марко я не могу. И ты не можешь. Но это все не имеет значения для Марко, и не имеет значения для Земли. Им важно только на чьей ты стороне, как патрон в обойме, как козырь на руках. У кого больше, тот и выиграл.

И знаешь, что самое обидное? Я не понимаю - почему. Почему сейчас? Кому это надо, чего они на самом деле хотят? Я вижу знаки, но они не складываются в слова, и меня это пугает, будто все вокруг стали говорить на другом языке. Они улыбаются, может быть даже желают мне доброго утра, но я не понимаю, я боюсь.

- Бедный, - София положила голову ему на колени, и он погладил ее волосы, - Не бойся. Я с тобой. Я тебя не оставлю.

Майк улыбнулся.

- Спасибо, Софи.

А потом что-то случилось.

Между двумя ударами сердца промелькнула тень. На один миг разом потускнел весь свет в округе, что стало заметно даже сквозь задернутые шторы. София резко отпрянула от него и уставилась непонимающе.

- Что-то прошло не так, - сказала она каким-то чужим голосом, а потом досадливо добавила, - Понятно, женское тело. Какой прок от женского тела? – она посмотрела на Майка прищурившись, - А ты тут значит развлекаешься, солдат?

Майк опешил. Его разум отказывался верить в то, что это случилось снова.

- София, что...что ты говоришь?

- Солдат, ты не слышал передачу? – не терпящим возражения тоном спросила София

- Какую передачу?

- То есть ты не счел нужным дожидаться команд по нашей частоте. Не помню, чтобы я отправлял тебя в отставку.

Майк растерянно следил за тем, как София ходит по комнате и жестикулирует. Проходя мимо окна, она раздернула шторы – резко, грубо. В тот же миг в незапертую дверь вошли двое мужчин, которых Майк раньше не видел.

- Есть проблемы? – спросили они.

- Есть дезертир, - ответила София, - Почему-то сигнал на него не подействовал. Видимо для старых клонов процедура отличается. Известите Марко, если он еще не в курсе.

«Марко!»

- Ладно, солдат, - София посмотрела на него знакомыми злыми глазами, - раз уж теледар на тебя не подействовал, расскажешь что тут происходило последние десять лет.

- Как это возможно, Марко? – отчаянно спросил Майк, - Теледар?

- Марко, отступив десять лет назад, захватил с собой Звездную Линзу. Ее посчитали уничтоженной. Он смог перенастроить ее, чтобы транслировать дар на расстоянии. Небольшом, правда, но все же. Так мы захватили «Царя Мидаса» и провели испытание на планете. За исключением небольших недоразумений вроде тебя, испытания прошли успешны. Теперь Марко может захватывать звездные системы, не вставая с кресла.

"Раньше он первым шел в бой, словно бешеный зверь. Теперь он прячется в тени. Должно быть это мудро. Но та яркая ярость была мне понятнее этой мерзлой мудрости"

- И пойми – если тебе дорога твоя подружка, единственный способ ее вернуть – это помочь нам.

София - ее тело с голосом Марко внутри - стояла рядом с окном, как в ту ночь. Звезды так же освещали ее. Те же звезды, тот же он, но она не та. Она наблюдала за возней на улице. Где-то затрещали выстрелы - значит, не все получили дар. Не все. А София получила.

Майк встал у нее за спиной и замер в нерешительности. Невидимые шипы не давали прикоснуться к ней, а может, это было отвращение к самому себе.

- София.

- Да прекрати ты ныть, - отрезала София. Он резко схватил ее за плечи и повернул к себе. Та попыталась выбраться, но тело было слабее духа.

- Что ты творишь, ублюдок?

- То, что ты должен был сделать еще тогда.

Он толкнул ее вперед. Что-то зазвенело, многократно усиленное эхом в ночной тиши, и разбилось на осколки. Окно ли? Жизнь ли? Вдвоем они нырнули в пучину ночи и разбились о холодные пики звезд.