Рассказ "Боль"

Примечания для тех, кто не читал предыдущие истории про Ми. 

Мир поделили по частям крупные корпорации, планета окутана сетью магистралей, по которым проносятся беспилотные машины-дома, машины-грузовики, машины-госпитали. Но цивилизация угасает. Достижения прошлого - памятники, произведения искусства - разошлись на сувениры. Люди запираются в машинах и кружат по дорогам до самой смерти. Никому нет дела что будет дальше. 

Ми - дитя своего времени. Она хочет выжить и добивается этого любыми способами. У неё ничего нет, кроме подаренных механических крыльев и внутренней ярости. Но иногда этого вполне достаточно.

Мертвец сидел, прислонившись к высокому железному забору, перегородив ногами узкий тротуар. За грязно-белыми экранами с рёвом проносились машины, на скорости выталкивая воздух через мелкие щели. Каждый такой порыв искусственного ветра ерошил волосы трупа.

Ми не почувствовала запаха.

Поношенные ботинки натерли ей стопу. Неистово чесались и ныли правое плечо и щека. Утро пронизывало до костей. Чертов рюкзак давил на спину и прижимал её к земле. Это было куда важнее брезгливости. Куда важнее жалости.

Она без особой надежды потянула за рукав. Бесполезно - труп окоченел и с курткой расставаться не собирался. Обыск не дал результатов. То ли у бедолаги изначально ничего не было, то ли кто-то другой уже постарался.

“Бесполезный кусок дерьма”, - зло подумала Ми и выпрямилась. Прищурилась.

На заборе висела табличка. Редкость.

Сразу под табличкой была калитка. Закрытая, но незаколоченная. Свежепокрашенная.

Еще большая редкость.

Ми мстительно наступила на ногу мертвеца, перешагнула и подошла поближе к калитке.

“Актифарм. Отдел раннего развития кадров”.

Ми знала, что это означает. Детский дом под крылом корпорации.

Не дожидаясь, пока воспоминания обожгут мозг, заныла левая щека. Ми поскоблила её обкусанными ногтями, и на пальцах остались капли крови.

“Крупнейший фармацевтический концерн, - рассудила она, - тут я точно найду лекарства”.

Она шагнула в одну сторону, потом в другую, пытаясь придумать, как попасть внутрь.

А потом подошла к мертвецу.

Пнула его легонько - тот не шелохнулся.

Поставила ногу ему на плечо, вторую - на голову, ухватилась за край забора, подтянулась.

И рухнула с другой стороны.

Куст шиповника не улучшил настроения Ми. Она провела рукой по щеке и собрала на пальцах больше крови, чем обычно. Чертыхнулась про себя, посильнее натянула капюшон, хотя никто не мог её видеть, и, пригнувшись, двинулась вдоль стены к пожарной лестнице.

Окно первого этажа было приоткрыто. Оттуда доносился спиртово-медицинский запах, такой мерзкий обычно, и такой желанный сейчас. Еще оттуда доносились голоса.

Голос помладше неразборчиво замычал.

Голос чуть постарше хмыкнул и вынес вердикт: “Слабак”

Взрослый голос назидательно произнес: “И чего? Всем делают такую же прививку, никому не больно.”

Мычание повторилось. Повторились и нравоучения: “Не ной. Терпи. Как девчонка, ей богу”. Кто-то в прыснул со смеху.

Ми доползла до пожарной лестницы и, ступая как можно мягче по железным ступенькам, начала карабкаться вверх. Незамеченной она добралась до третьего - технического - этажа под самой крышей. Солнце освещало другую сторону дома, в широком дверном проеме приятно чернел полумрак. Ми шагнула из света во тьму и там, по соседству гудящими насосами и трансформаторами, села в уголке, сняв тяжелый рюкзак и вытянув ноги.

Места было мало, но она все же рискнула расстегнуть лямки рюкзака и вытащить крылья на свет божий. Крылья не раскрывались. Бак был полон топлива, приборная панель подмигивала зеленым, но чертов механизм не срабатывал.

Уже два месяца её так и подмывало разобрать их и продать по частям. Обменять на чудесные нежные пахучие крема, от которых кожа перестает гореть днем и ночью. Или на кусок мяса.

От мыслей о еде у нее свело желудок.

“Надо будет наведаться в холодильник”, - подумала она, и вдруг увидела как в полуметре от нее со скрипом открылся люк.

Она вжалась в стенку, стараясь слиться со стеной, и нащупала в кармане шокер.

В прямоугольнике дневного света появилась маленькая фигура. Некто уселся у дверного проёма, у самой границы света и темноты, и щелкнул зажигалкой.

Пламя осветило его лицо. На вид ему было лет семь, не больше. Худощавый, бледноватый. Голодный отблеск в глазах. Ми знала этот голод. Едой он не утолялся.

Он сжимал губы и подносил зажигалку к руке. Но едва пламя касалось кожи - одергивал и зажмуривался, едва сдерживая слезы. Ми молча наблюдала за ним. Она понимала, что рано или поздно он её заметит - и поэтому сказала:

- Зачем ты это делаешь?

Мальчик вздрогнул и чуть не выронил зажигалку. Повернул к ней голову. Испуг быстро сменился интересом, он прищурился, разглядывая её. Ми тем временем выползла из своего укрытия. Придвинулась и села рядом на корточки.

- Так зачем? - снова спросила она.

- Чтобы научиться терпеть, - нехотя ответил он, невольно посмотрев на лестницу, - тогда они перестанут меня обижать.

- Это вряд ли, - серьезно ответила Ми и уселась на пол. Она протянула руку, и мальчик машинально положил в нее зажигалку. Положил, дотронувшись до её ладони, и замер так, глядя ей прямо в глаза. Это смутило Ми и она повернулась в сторону проема.

- Они перестанут тебя обижать только когда они этого захотят. Им просто удобнее, чтобы ты не жаловался, - она щелкнула зажигалкой и всмотрелась в пляшущее пламя, - В детстве я любила жечь жуков. Ловишь такую тварь, направляешь лупу и ррраз - он уже обугливается. И знаешь почему?

- Почему? - автоматически спросил мальчик.

- Потому что они не кричали, что им больно. Я думала - раз вам настолько всё равно, что вы даже не кричите когда вас поджаривают, то с какой стати мне должно быть не всё равно?

Мальчик ничего не ответил. Он тоже сел рядом и стал смотреть на пламя.

Вдалеке что-то вспыхнуло. Что-то куда ярче зажигалки. Ми захлопнула крышку и уставилась в светящуюся точку, медленно поднимающуюся в небеса.

- Ракета, - констатировала она, - видел такие?

Мальчик кивнул. Ей показалось, или он сидел дальше?

- Взлетают каждый месяц. Бегут отсюда, как крысы, - она не сдерживала ярость, но сдерживала голос. От её шипящего шёпота у мальчика пошли мурашки по коже, - Я найду откуда они взлетают.

- И улетишь?

- Нет, - она яростно замотала головой, - Сделаю так, что никто больше не улетит. Пусть остаются здесь.

Она вдруг поняла, что к её согнутым в коленях ногам кто-то прислонился. И этот кто-то смотрел на улетающую ракету с такой же ненавистью, будто впитав её из витающего в воздухе шёпота.

Когда ракета исчезла из виду, он снова повернулся к ней. Капюшон толстовки сполз с головы, обнажив багровые следы на щеке. Глаза его распахнулись.

- У тебя кровь?

Он протянул руку, чтобы показать где, и Ми брезгливо отшатнулась. Он тут же одёрнул руку и посмотрел на нее виновато.

- Не лезь. И без того болит, - нахмурилась она, - Вот что… Как тебя зовут?

- Артём, - послушно ответил мальчик.

- Можешь мне помочь?

Он энергично закивал головой и как бы невзначай взял её за руку. Ми поборола желание выдать ему подзатыльник за наглость и любезно попросила:

- Принесешь мне кое-чего из вашего медкабинета?

Артём потупил взор.

- Пал Палыч запирает медкабинет.

“Логично”, - подумала Ми.

- И где он хранит ключи?

- У себя в кабинете.

- И на ночь он его, конечно же, тоже запирает?

- Да… Ребята как-то хотели туда пролезть. У них не получилось.

Щека ныла до невозможности. Ми с трудом соображала, собрав в кулак остатки хладнокровия. Сердце стучало в груди, будто часовой механизм. Боль питала накопившуюся ярость.

“Соображай давай”.

- Сколько там ребят, говоришь?

- Трое. И я еще, - Артём подумал, - И Пал Палыч.

Ми встала и подошла к лестнице. Внизу был виден длинный освещённый коридор, усыпанный дверями с двух сторон. Спальни воспитанников. Их она видеть не могла, но хорошо себе представляла. Прищурив глаза, она увидела висящие на стене планы пожарной эвакуации. На них хорошо читались и медпункт и кабинет директора.

Ми посмотрела наверх. Красная лампочка мирно мигала из темноты. Потолок был низким, рукой дотянуться можно.

- Артём, спустись-ка в свою комнату.

Он замотал головой.

- Не хочу. Они дразниться начнут.

- ...и когда зазвучит сирена, - продолжала она как ни в чем не бывало, - выходи вместе со всеми и молчи.

- Какая сирена? - опешил Артём.

Ми достала из кармана зажигалку и поднесла к пожарной сигнализации. Мальчик быстро сообразил что к чему и бросился вниз по лестнице. Выждав немного, Ми щелкнула колесиком.

Рёв сирены оглушил её. Чуть очухавшись, она услышала твердый уверенный голос по громкой связи.

- Все на выход. Срочно. Даю тридцать секунд на выход, иначе накажу всех.

Раздался дружный топот нескольких пар ног и стих вдали. Ми выглянула в коридор - пусто. Быстро и легко, на одних носках она пробежала до следующей лестнице и сбежала по ней вниз. Чуть задержалась, увидев высокую фигуру “Пал Палыча”. Тот, видимо, только что выпустил последнего воспитанника. Бросив полный сомнения взгляд на собственный кабинет, он все же поспешил выйти наружу.

“Минут пять вы будете разбираться где что горит”, - уговорила себя Ми. Адреналин унял боль, она внезапно почувствовала себя лучше. Почувствовала живой.

Пригнувшись, она проскочила в кабинет и схватила связку ключей со стола. Бросила взгляд на невыключенный монитор. На нем было выведено досье некой воспитанницы в синем платье. Худощавая, бледноватая, с неутолимым голодом в глазах.

“Надо же, а я думала, ты у нас по мальчикам”, - усмехнулась про себя Ми, ковыряясь ключами в двери с красным крестом. Осторожно приоткрыв её, она пристально вгляделась в окно. Пал Палыч и воспитанники стояли неподалеку, но смотрели куда-то на второй этаж. Ми быстро зашла и начала рыться в ящиках. Схватив какой-то пакет со стола, она начала набивать его всем что попадалось под руку. Таблетки, шприцы, ампулы, тюбики - все пригодится. В карман отправился запакованный скальпель. В другой - пачка бинтов и салфеток.

Чувство времени её не подвело. Она вышла из кабинета как раз когда на крыльце послышались тяжелые шаги. Зато её подвел найденный пакет. Зацепившись за торчащий из косяка гвоздь, он с треском и грохотом обрушил свое содержимое прямо под ноги Ми.

Ми резко присела, пытаясь ухватить хоть что-то и распихать по карманам. Краем глаза она заметила движение и резко отступила, выхватив шокер.

Пал Палыч смотрел на нее с какой-то жалостью, как на неудачницу. Это еще сильнее разозлило Ми.

- Не подходи, - пригрозила она.

- Ты не подумала, что тут есть охрана? - скучающе спросил он.

Ми сделала шаг назад.

- Кому надо вас охранять? - огрызнулась она, - у вас даже камеры не работают.

- Мне.

Он сунул руку за спину и выхватил пистолет из-за пояса. Профессионалом он явно не был, и потому делал это медленно, бравируя. Возможно он даже планировал произнести что-то как раз для такого случая.

Только Ми не стала дожидаться. Распахнув дверь медкабинета ему в лицо она рванула к лестнице, пригнувшись.

- Ах ты дрянь, - раздалось сзади, - А ну стоять!

Когда она взлетела на второй этаж, в штукатурку позади нее ворвалась пуля. Ми стало ясно, что разговор не получится. Перед ней был длинный прямой коридор с вереницей дверей. Спрятаться в спальнях? Выпрыгнуть из окна?

“Чертовы крылья наверху”, - вспомнила Ми. Чертыхнулась про себя и понеслась прямо, надеясь, что удача не отвернется от нее и на этот раз.

Боль пронзила правую ногу, и только потом до нее донесся свист пули. Ми вскрикнула, выронив шокер из рук. Едва удержала равновесие и из последних сил зашвырнула себя вверх на технический этаж. Она чувствовала, как намокает штанина, как что-то теплое и липкое стекает в ботинок.

Вот и ранец. Ми еле оторвала его от пола и прижала к себе. Развернулась и встретилась взглядом с воспитателем. Тот шел на нее, держа оружие перед собой, и неприятно улыбался.

Ми отшатнулась к стене и, споткнувшись о что-то, всем весом встала на раненую ногу.

Боль терпеть она не стала.

Она взвыла загнанным зверем. Закричала отчаянно.

И словно в ответ на этот крик по лестнице взбежал Артём. Взбежал и с ненавистью бросился на Пал Палыча.

Тот опешил от такой наглости и чуть было не потерял равновесие. Он опустил пистолет и повернулся к мальчику - и тут же получил удар стальным ранцем по голове. Ми размахнулась как следует и впечатала ранец ему в живот, а потом еще раз огрела наотмашь. Пал Палыч отшатнулся к краю пожарной лестницы, перегнулся через низкие перила и, нелепо взмахнув руками, рухнул вниз.

Артём подбежал к Ми и посмотрел на её ногу.

- Ты кричала, - сказал он, - тебе больно?

- А ты как думаешь? - яростно орала Ми, закатывая штанину, - Мать твою, конечно мне больно!

Беглый осмотр показал, что пуля прошла по касательной. Ми, рыча от боли, извлекла из кармана уцелевший бинт, зубами вскрыла упаковку и криво перебинтовала ногу.

- Подержи, - процедила она сквозь зубы. Артём послушно держал бинт, пока Ми затягивала узел. После чего она с трудом поднялась на ноги и захромала к пожарной лестнице. Взглянув вниз, она не сдержала злорадной усмешки и начала спускаться.

- Ты куда?

- Делать кому-то больно.

Пал Палыч лежал на спине, глядя в небо. Он не мог пошевелиться, хотя явно очень хотел. Ми дохромала до него и посмотрела сверху вниз.

- Ну как? - поинтересовалась она, - Больно?

И с размаху пнула его здоровой ногой под ребра. Пал Палыч поморщился, но не издал ни звука.

- А что морщимся? - издевалась Ми, - терпи, все терпят!

Она пнула его еще несколько раз. Сильно, с нескрываемым желанием сломать пару ребер. Артём, тихо спустившийся вслед за ней, испуганно сидел в стороне и мигал, как совёнок.

- Не надо… - вдруг подал он голос.

- Что? - истерично спросила Ми, обернувшись на него, - Почему это?

- Ему же... больно, - неуверенно ответил Артём.

- Да? - парировала она, - Что-то я не слышу. Совершенно не слышу!

И она нанесла еще один увесистый удар, на этот раз в ухо. Его голова покачнулась, шея повернулась, и из-за ворота рубашки показался блестящий медальон на цепочке. Ми наклонилась и взяла его в руки. Сжала посильнее и рванула, порвав цепочку и оставив красный след на шее воспитателя. Открыла медальон.

Из него смотрели уже знакомые ей глаза. Девочка в синем платье.

- Вот оно что, - протянула она, - Одумался, значит? Решил присмотреть за чадом?

Она посмотрела на Пал Палыча. Тот молчал, глядя в небо, и изображал безразличие. Плохо получалось.

- Думаешь, когда она вырастет, ты придешь и скажешь “Я твой папочка”? А она бросится тебе на шею? На хер она тебя пошлёт. Сразу и без разговоров. Вот тогда, - она улыбнулась, - вот тогда тебе будет по-настоящему больно.

Она бросила медальон ему на грудь и заковыляла к дому. Надо было все-таки собрать хоть что-то. Ми оглянулась на Артёма. Тот сидел, сжавшись, и смотрел на лежащего Пал Палыча. В глазах его читались сомнения.

“Потому что он молчит. Значит ему не больно”

Артём вдруг опомнился и посмотрел на неё.

- Куда ты?

- В медкабинет. А потом сваливаю отсюда.

Артём перевалил полученную информацию и вдруг вскочил.

- Подожди. Я сейчас!

И пулей помчался в дом.

У Ми похолодело в груди. “Этого еще не хватало”.

Чуть помешкав, она резко развернулась и взяла свой ранец, валявшийся рядом с Пал Палычем. Взвалив его на плечи, она вдруг заметила выпавший из кармана воспитателя коммуникатор. Быстро сообразив, она взяла его в руки.

- Не надо, - вдруг подал голос Пал Палыч, - Не вызывай помощь. Меня отстранят и я никогда её не увижу.

Ми посмотрела на него жалостливо, как на неудачника. Нажала несколько кнопок. И поспешила к калитке, на ходу подбирая ключ из связки. Когда она вышла и захлопнула её, то услышала скрип входной двери. Артём быстро выбежал на крыльцо, на бегу надевая куртку. Остановился. Огляделся по сторонам.

Сел на ступеньках дома и горько, навзрыд зарыдал.

Ми видела это через щелку в заборе. От звуков плача ей было больно и самой хотелось выть и кричать. Но приходилось терпеть.

“Ну не могла я взять его с собой, - убеждала она себя, - куда я его возьму? Зачем? Какой ему в этом прок? Какой мне?”

Она не могла уйти далеко, и просто спряталась за угол, зажав уши руками.

Плач стих через несколько минут. Она слышала, как кто-то постарше, подбирая слова, сказал: “Тёмыч, ну чего ты. Пойдем, слышишь. Пойдем в дом, не плачь”. Слышала, как ребята шептались над лежащим воспитателям, не зная что предпринять.

Еще через несколько минут секция ограды отодвинулась и почти вплотную к забору подъехала сверкающая белая машина. Подвижной госпиталь Актифармы.

Два фельдшера с носилками вышли из недр машины. Постояли в нерешительности у сидящего трупа, обсуждая надо ли что-то с ним делать. В конце концов плюнули на него и зашли на территорию детского дома.

Ми вышла из-за угла и, подойдя к хвосту машины, незаметно открыла технический отсек. Универсальный ключ она стащила уже давно. Открыла, скользнула внутрь, закрыла.

Села на пол, обняв колени руками. И принялась ждать, сжав зубы. Когда заревёт мотор машины, можно будет зареветь вместе с ним.

Она вдруг поняла, что не помнит, куда делся шокер. Она пошарила в кармане, но нашла только горсть таблеток, скальпель и зажигалку Артёма.

Достав её, она долго её рассматривала. Немного удивленно, с неподдельным интересом. Щелкнула несколько раз, выбивая искры.

Чуть позже она уснула там, на полу, не выпустив зажигалку из рук. Боль отступила ненадолго.

Ей снилось, что шокер, скатившийся под лестницу, нашел Артём. Он никому не сказал про него, надежно спрятав под матрацем. Ночью, когда никто не видел, он складывал его под подушку и спал, прижавшись к нему.

Может быть, так оно и было на самом деле.