Рассказ «Дочь полярного круга»

"Не надо было идти одному".

Снежная глыба придвинулась еще ближе. Даже если бежать от нее, она все равно настигнет.

Иван убегать не привык. Он стоял раскрасневшийся, шумно дышащий, хмуро глядя на белую громадину. На ее фоне он казался букашкой.

Мозг обреченно хватался за воспоминания.

"Нет, — говорил ему Джордж, — не надо ехать одному. Ты вытащил Володю, а кто вытащит тебя?"

"Пошли со мной тогда”, — отвечал Иван сердито, прекрасно зная, что Джордж не может оставить лагерь.

Но ведь он и пошел сначала не один. Кто же мог предположить, что Володя угробит снегоход на ровном месте в нескольких километрах от лагеря.

"Он тащил меня на снегоходе все это время, — рассказывал Володя Джорджу на ломанном английском, — как на санках. Хочешь верь, хочешь не верь, но так и было".

"Я видел, так что верю, — скривился Джордж. Он только прилег вздремнуть после их ухода. — Но лучше бы вызвали меня. Вместо игр в первопроходцев".

"Да брось, — отмахнулся Володя, — посмотри на этого быка. Он даже не устал".

На самом деле Иван устал. Красный как рак, пропотевший чуть ли не насквозь, он могучими глотками пил воду стакан за стаканом.

"Тебе бывает вообще холодно?" — спросил его Джордж еще на катере, два дня назад. Иван виновато улыбнулся, глядя, как прячутся во тьме огни станции Мак-Мердо. Джордж поежился, облокотившись на борт, и проворчал: "Надо бы мне тоже добавлять в рацион чистый плутоний".

Было такое свойство у Иванова организма — даже погребенный под снегом он не замерзнет сразу. Какое-то время он еще будет вспоминать. Маму. Отца. Любу. Дарью Ивановну, которой в школу через месяц.

"Папа, это правда, что там есть озеро, которое не замерзает?"

Это правда. Иван обещал добраться до него и он добрался. Жаль только, назад пути нет.

Он слегка повернул голову и скользнул взглядом по озеру. Не озеро даже — озерцо. Слабое, чахлое. Гладкое, словно зеркало, оно будто из последних сил отражало нависшее безмятежно-звездное небо. Только что-то с ним было не так, что-то неуловимо неправильно.

Иван прищурился.

Соленая, незамерзающая гладь была подернута изморозью.

На ресницы упали первые снежинки. Стало совсем темно от надвигающегося снега. Тень скользнула по красному снегоходу — в двух шагах, садиться бы да ехать домой! А потом красного не стало видно. Все вокруг побелело. Завьюжило. Налипло, потянуло вниз, к насквозь промерзшей земле.

Отчаянно цепляясь за жизнь, Иван вскинул руки.

И тогда кто-то стальной хваткой вцепился в его широкое запястье.

Рассказ "Боль"

Примечания для тех, кто не читал предыдущие истории про Ми. 

Мир поделили по частям крупные корпорации, планета окутана сетью магистралей, по которым проносятся беспилотные машины-дома, машины-грузовики, машины-госпитали. Но цивилизация угасает. Достижения прошлого - памятники, произведения искусства - разошлись на сувениры. Люди запираются в машинах и кружат по дорогам до самой смерти. Никому нет дела что будет дальше. 

Ми - дитя своего времени. Она хочет выжить и добивается этого любыми способами. У неё ничего нет, кроме подаренных механических крыльев и внутренней ярости. Но иногда этого вполне достаточно.

Мертвец сидел, прислонившись к высокому железному забору, перегородив ногами узкий тротуар. За грязно-белыми экранами с рёвом проносились машины, на скорости выталкивая воздух через мелкие щели. Каждый такой порыв искусственного ветра ерошил волосы трупа.

Ми не почувствовала запаха.

Поношенные ботинки натерли ей стопу. Неистово чесались и ныли правое плечо и щека. Утро пронизывало до костей. Чертов рюкзак давил на спину и прижимал её к земле. Это было куда важнее брезгливости. Куда важнее жалости.

Рассказ "Augmented Reality"

Утро 4421

Двадцать три часа в сутки я провожу, не видя и не слыша ничего вокруг. Я лишен слуха, зрения, я не могу двигаться. Только размышлять, сходить с ума или — если очень повезет — спать.

Таково мое наказание.

“Ты думал, война — это прогулка на пикник?” — зло говорили мне, когда выносили приговор. Совершенно забывая, что именно в это они и заставляли меня верить.

Пробую пошевелить руками и ногами. Пока двигаются, хотя и скрипят безбожно. Несколько швыряний в реку не пошли на пользу моему экзоскелету. Я открываю глаза и вижу привычный сумрак, колоннаду, а за ней с гудением проносятся машины. Все как всегда.

Вылезаю из своего укрытия на дорожку, ведущую вокруг мемориального кургана к широкой лестнице. Раннее утро, и лестница пуста. В несколько гигантских прыжков я забираюсь наверх. Несколько машин гудят мне вслед. Может, впрочем, это они вовсе и не мне. Но от резких звуков все равно инстинктивно пытаюсь вжать голову в плечи. Они же не слепые, и видят клеймо.

Клеймо на корпус поставили в ту же минуту, как отобрали у меня голос.

Рассказ "Умный дом"

Дом пробудился ото сна вместе с Женей. Она открыла глаза — и дом услужливо впустил в спальню прохладу утра, запах земли и яблок и ласково-робкий солнечный свет. Где-то за верхушками елок занимался рассвет.

Она всегда вставала раньше, чтобы насладиться тишиной в компании кружки кофе. Однако сегодня, судя по бубнежу телевизора из гостиной и пустой половине кровати, её опередили.

Женя поднялась и вздохнула. Дом будто опомнился и аккуратно прикрыл двери, чтобы телевизора не было слышно. Женя спустилась во двор по лестнице. Ведя рукой по перилам, она чувствовала капельки засохшей краски. Там, где солнце и дождь обнажили дерево, не мешало бы подкрасить. Но Жене не хотелось ничего менять.

Шагая к веранде по мощеной садовой дорожке, мимо газона с трескучим автополивом, она невольно заглянула в окно гостиной. Костя сидел на диване, спиной к окну, уставившись в телеэкран. Прикусив губу, Женя вошла с веранды на кухню, и через пару минут вернулась с чашкой кофе. На чашке было коряво написано “маме” синими буквами.